Член-корр. РАН Вадим Жданов: «Я верю, что есть еще неизведанные горизонты!»

  - Наверное, как и все дети, я прошел несколько этапов: в раннем возрасте хотел стать военным моряком, у меня даже есть удостоверение, которое кто-то из домашних мне сделал, позже – летчиком, космонавтом, мотогонщиком. Уже в более старшем возрасте мечтал стать писателем-историком: история мне нравилась и нравится до сих пор. Ближе к окончанию школы хотел стать врачом - именно поэтому поступил в медицинский институт.

- Как сложился Ваш путь? Почему Вы пришли именно в фармакологию?

- Все началось на втором курсе, со студенческого научного кружка на кафедре патологической физиологии, куда меня привел Вячеслав Викторович Новицкий (мы дружили семьями).  Кафедрой тогда заведовал академик Евгений Данилович Гольдберг (он же на тот момент руководил НИИ фармакологии), и на ее базе проводились научные исследования под руководством профессора, будущего академика Александра Михайловича Дыгая . Уже после окончания института я поступил в аспирантуру и Александр Михайлович стал моим научным руководителем. Три года я проработал ассистентом кафедры, преподавал, и в какой-то момент мне Евгений Данилович Гольдберг предложил перейти в институт фармакологии, с которым неразрывно связан мой дальнейший путь в науке.

  - Какое направление исследований Вас тогда увлекло?

  - Тогда меня интересовала экспериментальная гематология. А именно -   изучение механизмов регуляции кроветворения в норме и при патологии и разработка лекарственных средств для коррекции патологии системы крови. Этому была посвящена моя докторская диссертация.

Дело в том, что в различных ситуациях, к примеру, после проведения химиотерапии, может возникать угнетение кроветворения. Мы изучали различные вещества на предмет их способности стимулировать кроветворение. Есть результаты этих исследований: была обнаружена группа веществ, обладающих такой активностью (гликозаминогликаны, вещества на основе цитокинов и другие). На их основе были созданы и в отдельных случаях зарегистрированы лекарственные препараты. Вообще, крайне мало разработанных средств доходит до регистрации. Это очень сложный и длительный процесс.

  - Почему так происходит?

- Бывает, что на этапе клинических исследований активность вещества не подтверждается, или же проявляется токсичность, нежелательные побочные эффекты. Но чаще всего причина в факторах коммерческого характера, ведь регистрируют лекарственные препараты не ученые! А производитель, фармкомпания, которая смотрит на средство совершенно под другим углом, оценивая соотношение будущей возможной прибыли с теми огромными расходами, которые она понесет в процессе дальнейших клинических исследований. Они могут стоить, скажем, в двадцать раз дороже, чем доклинический этап. Речь о сотнях миллионов. Важно понимать, что это актуально, когда мы говорим об оригинальном средстве, не о дженериках.   

-  Согласны ли Вы с высказыванием «Фармакология любит тишину»? Почему фармакология является одной из самых закрытых областей науки?

- Это высказывание можно оценить двояко. С одной стороны, оно относится именно к прикладной части фармакологии, то есть, к разработке лекарств. Этот процесс, который, между прочим, может растянуться на долгие годы, подразумевает очень ревностное отношение к охране интеллектуальной собственности. Другая сторона обусловлена нашей психологией: если в СМИ попадает информация о разработке действенного против какого-либо заболевания вещества, это вызывает огромный интерес широких масс, нам поступают десятки, сотни звонков. Люди не понимают, что путь – как это было ранее сказано – из лаборатории до аптечной витрины может занять десятилетия. Объяснить это, пожалуй, одна из сложностей нашей работы.  

  - С какими еще сложностями Вам приходится сталкиваться?

- Пожалуй, не буду оригинальным, если скажу, что основные сложности связаны с ограниченными объемами бюджетного финансирования фундаментальных исследований. Еще заметна тенденция к снижению поддержки нашего направления, и даже неприятие любых фармакологических тематик фондами поддержки научных исследований.

  - А если говорить о приятных моментах? За что Вы больше всего любите свою работу?

- Мне нравится процесс общения с моими коллегами. Сложно быть руководителем научного коллектива! Но я всегда стараюсь создать сотрудникам максимально возможные комфортные условия. Это непросто. Иногда для пользы дела приходится чем-то жертвовать, и для меня это достаточно тяжело. Но несмотря на все нюансы, меня вдохновляет, когда я вижу действительно перспективные тематики, рождающиеся в нашем коллективе, и искренний интерес, горящие глаза моих коллег. 

  - Вы сказали о перспективных тематиках. Можете ли обозначить основные тренды современной фармакологической науки?

- Прежде всего, это поиск новых мишеней для создания новых оригинальных лекарственных средств и разработка таргетных препаратов, которые действуют на определенную молекулярную мишень; а также генотерапевтических лекарственных средств.

В области регенеративной медицины к трендам я бы отнес использование биомедицинских клеточных продуктов: клеток, которые поддерживаются in vitro и в дальнейшем вводятся в организм с целью стимулировать процессы восстановления органов и тканей. Речь прежде всего о дегенеративных заболеваниях, при которых гибель клеток сопровождается недостаточной способностью тканей к восстановлению. Сюда относятся, к примеру, нейродегенеративные заболевания, которые на сегодняшний день плохо лечатся медикаментозными методами. Подчеркну: на сегодняшний день! Потому что с оптимизмом смотрю в будущее и верю, что исследователи найдут средства. К таким же патологиям относятся заболевания суставов и хрящей. Восстановить их проблематично. Но есть разработки, которые могут решить эту проблему. Например, для быстрого восстановления можно использовать линию клеток, вводить их местно, как инъекцию, или через системный кровоток. В нашем институте мы развиваем собственное направление в области регенеративной медицины, которое, как нам кажется, наиболее физиологически оправдано: это фармакологическая стимуляция эндогенных стволовых клеток.

Еще одно перспективное современное направление – тканевая инженерия, которая сейчас активно развивается, в том числе, и у нас в Томске. Речь о применении различных конструкций, которые вживляются в ткани и воспроизводят по форме и структуре утраченные части тела, участки органов и тканей.

- Есть ли у Вас хобби?

- Я увлекаюсь историей и с огромным удовольствием читаю историческую литературу, исторические романы. Считаю, что история – наш постоянный источник знаний и учитель по жизни. Увлекаюсь музыкой. С детства учился играть на гитаре, и порой могу сыграть, хотя такое происходит сейчас довольно редко. Люблю послушать музыку (рок, эмбиент, лаунж). Вдохновляют и помогают переключиться, конечно, путешествия, в том числе, дальние.

- Можете ли сформулировать основные принципы, которыми Вы руководствуетесь в своей работе?